Риббентроп. Впечатления Свена Гедина

13:54 | 06 апреля 2010 года

 Версия для печати

В конце февраля 1940 года Свена Гедина принял Иоахим Риббентроп. Их встреча состоялась в кабинете, который в течение многих лет занимал Бисмарк. 

После первых приветствий и обмена любезностями Риббентроп поинтересовался у гостя:

-Скажите, господин доктор, есть какой-то особый вопрос, который вы хотите мне задать?

-Да, Финляндия!

- Финский вопрос для гигантской России является периферийным делом ничтожного значения. Сталин не хотел войны, - начал говорить Риббентроп. – Он думал, что Финляндия согласится на те условия, которые он предложил. Мы, немцы, считаем, что финны совершили ошибку, не приняв этих условий. По мнению Сталина, они были умеренными и должны были быть приняты. Это Англия и Франция которые в сотрудничестве с – мне больно открыто говорить вам об этом – некими, находящимися в Стокгольме господами, интриговали и ввергли Финляндию в войну, совершенно так же, как Англия привела Польшу к противостоянию с нами.

Прежде чем Гедин раскрыл рот для ответа, появился слуга, сообщивший, что звонит фельдмаршал Геринг, который хочет говорить с министром. О чем они беседовали, для Гедина так и осталось неизвестным. Однако Риббентроп, вернувшийся пять минут спустя, вдруг неожиданно переменил тему разговора.

-Фюреру не меньше интересно все, что происходило до 1933 года, но мы не можем не отметить, что все, что после этого года публиковала шведская, норвежская и финская пресса практически в каждом номере, хулило и оскорбляло Третий рейх, национал-социализм и фюрера. Даже шведское правительство было недружественно настроено по отношению к Германии… Тут Риббентроп сделал паузу и произнес несколько комплиментарных слов в отношении дружественного отношения Гедина к Германии. (...)

Пользуясь достаточно непринуждённы ходом беседы Гедин позволил себе достаточно вольный тон и поинтересовался:

-Господин рейхсминистр,  вы позволите задать вам два вопроса, которые очень важны для меня и моей родины?

-Да, конечно!

-Мой первый вопрос: нет ли какой то возможности для мира между Россией и Финляндией, мира, который через посредничество Германии был бы приемлемым для финнов?

-Для нас чрезвычайно затруднительно вмешиваться в качестве посредников. Я не вижу каких-либо возможностей для этого. Вы должны понять наш положение. Наше будущее зависит от России. Из России мы получаем сырье, хлеб, бензин и так далее. Транспорты уже в пути. Наш пакт с Россией не военный, а исключительно экономический. Для нас является жизненно важным вопросом, что наш договор с Россией будет существовать вечно. Мы не можем оскорблять Россию. Престиж России должен быть спасен, поэтому сейчас для России важно продемонстрировать успех в Финляндии.

-Но для Финляндии и Швеции столь же большое значение имеет заключение приемлемого мира сейчас, и поэтому мы должны с помощью немецкого правительства найти формулировку сейчас.

-Я не вижу какой-либо возможности для этого. Посредничать ради заключения мира для нас крайне затруднительно. Финны могут получить мир в любое мгновение, но они так же должны быть готовы пожертвовать чем-либо.

Гедин решил не настаивать на своем, и сменил тему:

-Теперь я перехожу ко второму вопросу: как вы относитесь к шведскому участию в финской войне в форме добровольной помощи в большем масштабе, чем сейчас?

-Мы не рассматриваем шведское вмешательство в войну с симпатией, но мы придерживаемся при любых обстоятельствах строгого нейтралитета.

-В любом случае, мы можем помогать Финляндии на добровольческой основе без каких-либо демаршей против нас со стороны Германии?

-Да

-Как отнесетесь вы к шведской помощи в официальной форме?

-В связи с вмешательством Швеции, произойдет это по добровольческому или официальному пути, мы будем придерживаться строгого нейтралитета. Но при условии, что Швеция не позволит вовлечь себя в какую-либо общею акцию с Англией и Францией, поскольку в этом случае для нас это будет ясно, что западные страны пытаются заставить Швецию вступить в большую войну на их стороне и принудить шведов бороться за интересы Англии и Франции. Я сомневаюсь, что западные державы рискнут пожертвовать значительными силами в столь непредсказуемой игре. Западные страны совершенно безразличны к судьбе Финляндии, они хотят лишь воспользоваться своим вмешательством как прелюдией к заманиванию скандинавских стран в большую войну на стороне Антанты. Таким образом, если Швеция воздержится от того, чтобы каким-либо образом быть вовлеченной на сторону Антанты, она может рассчитывать на наш абсолютный нейтралитет, но в то же время я хочу определеннейшим образом отсоветовать Швецию от крупномасштабного участия в финской войне. Подобное участие, по моему мнению, будет большой опасностью для Швеции, ибо Россия в связи с этим может воспринять позицию Швеции, как недружественное действие. В этом случае вы рискуете, что, прежде чем вы предчувствуете это, получить Стокгольм и другие приморские города бомбардируемыми с воздуха.

Выслушав эту по-немецки длинную и обстоятельную тираду, Гедин продолжил:

-Вы понимаете, господин рейхсминистр, что я приехал сюда на свой страх и риск и не по какому-либо поручению со стороны шведского правительства. На самом деле я не говорил с кем-либо из его членов в течение четырех лет. Но я все же думаю, что могу гарантировать, что шведское правительство остается полностью нейтральным. Если мы, таким образом, останемся нейтральными, можем ли мы быть уверенны, что Германия не совершит агрессии против Швеции из-за своего договора с Россией?

-Да, я уже заверил вас в нашем нейтралитете.

После этого упрямый Гедин решил предпринять еще одну попытку склонить Риббентропа на свою сторону в вопросе помощи Финляндии. Теперь он воспользовался историческими аргументами и позволил себе прочитать краткую лекцию.

-Господин рейхсминистр, позвольте мне напомнить вам о некоторых важных данных в финской истории. Финляндия в течение более чем шестисот лет была неотъемлемой частью шведского государства… После этого он углубился в прошлое. 

Когда гость, наконец, закончил, Риббентроп лишь вежливо ответил:

-Я благодарен вам за это описание. Многое из рассказанного вами совершенно ново для меня. - После чего резко сменил тему и пустился в воспоминания о тех временах, когда он служил послом в Лондоне, поделился впечатлениями от разговора с Чемберленом и лордом Галифаксом и заключил:

-От полудюжины англичан зависело, быть войне или миру. Фюрер работал ради мира и взаимопонимания с Англией и давал Англии очевидные предложения. Все было отброшено. Англия предпочла войну и теперь получила ее. Мы намерены победить в этой войне. Сейчас Германия гораздо сильнее, чем в 1914 году.

К концу разговора они вновь коснулись России. Гедин заметил:

-Я всегда считал, что союз с Россией будет самой мудрой политикой для Германии. Но я никогда представить себе не мог, что такого рода союз может иметь такие опасные последствия для Финляндии, как сейчас.

-Время большевизма кончено, - ответил Риббентроп. – В России развивается нечто новое и лучшее. Сталин это человек необычайно большого масштаба, действительно великий человек. Его идеал царь Петр.

-Нельзя ли представить, что Германия может исполнить в России миссию, например, через экспертов и инженеров в разных областях? – поинтересовался Гедин.

-Нет, Сталин не хочет немецких экспертов. Он хочет организовать Россию по собственному разумению и собственным принципам. Возможно, он боится, что немцы могут получить власть и влияние в стране.

Собственно, на этом беседа была завершена. (...)

Гедин вернулся к себе в отель Кайзерхоф. Беседой, несмотря на определенные гарантии безопасности для Швеции, он остался неудовлетворен. Позднее, когда время приглушило эмоции, Гедин описывал свои впечатления от той встречи более сдержанно, однако недовольство все равно проскальзывало на страницах его мемуаров:

«Со стороны иностранных наблюдателей Риббентроп обычно удостаивался не слишком лестных суждений. Его описывали, как высокомерного и тщеславного выскочку, невежливого человека, который считает, что справится с какой угодно ситуацией. Когда я впервые услышал его голос в стокгольмском телефоне,… я склонялся к тому, что критики были правы. Моя первая личная  встреча с министром напротив не дала каких-либо неприятных впечатлений. Он был любезен и предупредителен и не выказал ни малейших следов тщеславия. Он не пытался обманывать, но выказал достойное удивления незнание в таких очевидных профессиональных вопросах, особенно, что касалось связи Швеции и Финляндии. Без сомнения он не справился с той чудовищной ответственностью, что легла на него в то время, когда Германский рейх повел борьбу не на жизнь, а на смерть. Было бы куда лучше и для Германии и для Гитлера, если бы боле опытный, умный и осторожный фон Вайцзекер получил бы пост министра иностранных дел».

Лит.: Sven Hedin. Utan uppdrag i Berlin. Stockholm 1949; Владимир Хозиков. «Забытый кумир фюрера. Жизнь Свена Гедина», М., 2003. текст беседы приводится с сокращениями

Другие материалы о руководителях нацистской Германии из серии «Впечатления Свена Гедина» 

Геббельс. Впечатления Свена Гедина  

Геринг.  Впечатления Свена Гедина  

Гесс. Впечатления Свена Гедина  

Гиммлер. Впечатления Свена Гедина  

Гитлер. Впечатления Свена Гедина  

Вернуться к списку

Оставьте комментарий

Имя *: E-mail: Текст *: Введите число *

* Обязательно для заполнения